Игорь Фроянов: Революционных событий можно было бы избежать. Как избежать революции

Невозможно однозначно оценить события, произошедшие в 1917 году. Несомненно, этот промежуток в истории является крайне значимым не только для страны, но и для всего мира. Свое существование прекратили империи: Российская, Австро-Венгерская, Османская и Германская. Противостояние капитализма и социализма выходит не только на государственный, но и на мировой уровень.

В России же начинается Гражданская война, которая уносит жизни миллионов человек. Наряду с этим присутствует массовый голод (нередки были случаи каннибализма). Сама же страна находится в политической и экономической изоляции. Была ли возможность избежать этих событий?

Предлагаю задуматься над альтернативным вариантом развития событий 1917 года. Были ли шансы у монархической России, если бы не произошла Февральская революция? Или у Временного правительства, если бы не было Октябрьской революции?

Предположим, что император Николай 2 остается на престоле, а монархия продолжает свое существование. Как этого можно добиться? В частности, именно из-за плачевного положения дел на фронте Первой мировой войны произошла Февральская революция.

Пойти на подписание мирного договора с Центральными державами император не мог из принципа, ведь это бы означало предательство своих союзников – Антанты. Выйти победителем в войне и при этом сохранить монархию в таком виде – просто невозможный вариант. Поэтому другим выходом сохранения власти, пусть и ограниченной, в руках царя являлось предоставление широких полномочий существующей уже на тот момент Государственной думе и демократизировать общественную жизнь, ведь второй основной причиной революции была политическая и социальная обстановка в стране. Юридически и фактически ограничить самодержавие, установить в стране парламентскую монархию – действительно рациональный выход из накаляющейся ситуации. Вот только царь не хотел идти на уступки, он был ослеплен желанием сохранить самодержавие в таком виде, в котором оно досталось от отца – Александра 3. Именно поэтому трудно представить продолжение царствования Николая 2, Февральской революции было не избежать.

2 марта 1917 года царь был свергнут, и в стране к власти приходит Временное правительство. Но почему свержение царизма, который, по мнению весомой части людей, представлял собой основную проблему текущего положения России как на внутреннем, так и на внешнем уровне, не решило проблем? В стране по-прежнему кризис практически во всех сферах жизни общества. Солдаты на фронте деморализованы, дезертируют и просто не хотят воевать. А за что им воевать? Царя-батюшки на троне больше нет, а Временное правительство еще не завоевало должного авторитета. Очевидно, что ситуация усугубилась еще больше, чем при Николае. Поэтому единственным способом остаться у власти Временному правительству был, опять же, выход из войны, что позволило бы стать более социально-ориентированным органом власти. Объективно оценивая положение дел в России на март 1917 года можно сделать вывод, что продолжать войну было безумием. Ведь само продолжение войны было чистым абсурдом, потому что участие в ней и было причиной Февральской революции. Члены Временного правительства были не только категорически против прекращения военных действий, но и за они поддерживали идею «войны до победного конца», что при тех реалиях являлось утопией.

Ни Николаю 2, ни Временному правительству не удалось бы сохранить свою власть, ведь они продолжали «гнуть свою линию» в вопросе принципиального продолжения участия в Первой Мировой войне. Никому из них не хотелось брать на себя унизительный позор сепаратного мира.

А был ли смысл задаваться вопросом «Что было бы, если…»? Не зря говорят, что история не терпит сослагательного наклонения. Произошедшего уже не изменить. Кто знает, может текущий путь для России оказался наиболее приемлемый?

Говорят, Россия – девиантная страна, которую постоянно сотрясают революции. Обещания свободы оборачиваются ещё большим рабством. Голова у нас в Европе, а всё остальное – в Азии. То мы копируем европейцев, то скатываемся в азиатчину. А надо быть собой. Что гораздо труднее.
История, как известно, повторяется: в одном случае как трагедия, в другом случае как фарс.
В ожидании столетнего юбилея октября 1917 года, многие испытывают пророческий зуд и создают различного рода антиутопии. Вышел фильм «Москва 2017»; Ольга Славникова написала роман «2017», где, словно пифия, предсказывает повторение событий столетней давности.
Как же избежать революции?

Я против революций. Любая революция порождает смуту, террор и репрессии. Я за эволюционный путь развития.
Но если революции случаются, значит они неизбежны. И виновата в этом прежде всего власть, поскольку народное возмущение есть следствие ошибок правящего режима.

Революция – это результат воздействия внешних сил или следствие причин внутренних?
Была ли неизбежна революция в октябре 1917 года?

Моя бабушка родилась в 1891 году и жила в Питере во времена трёх революций.
На фотографии мой дед – Николай Кофырин – командир отряда революционных рабочих и солдат.

Читаешь историю событий столетней давности, и страшно становится от того, что всё повторяется.
В школе по истории я был отличником и до сих пор помню три основных признака революционной ситуации: 1\ когда верхи не могут управлять по-новому, а низы не хотят жить по-старому; 2\ обострение выше обычного нужд и бедствий трудящегося класса; 3\ рост революционной активности масс.

Недавно я посмотрел современный учебник по истории и был крайне удивлён: чему же нас учили в школе?
Оказывается, в октябре 1917 не было никакой революции, не было и переворота, ни вообще какого-либо захвата власти. Власть была согласованно передана большевикам. А «штурм Зимнего» был инсценирован спустя несколько дней. Реально же арест Временного правительства осуществлял таинственный «спецназ», принадлежность которого до сих пор выясняется.

Я ещё в школе недоумевал, почему арестованных министров временного правительства через несколько дней выпустили из Петропавловской крепости. Оказывается, штурму Зимнего Дворца предшествовала негласная договорённость о передаче власти Советам. Временное правительство не смогло решить насущные проблемы революции, и тогда их взялись решать большевики.

5 января 1918 года большевики разогнали всенародно избранное Учредительное собрание и установили диктатуру, что привело к гражданской войне, в которой погибли 10 миллионов русских людей.

Есть мнение, что ещё какой-нибудь десяток лет, и Россия стала бы непобедимой, могучей и уравновешенной в своих внутренних силах. Она выходила уже на путь правового порядка, самостоятельности и свободного развития своих производительных сил.
Однако на фоне увеличения числа миллионеров, трудящиеся нищали; люди не хотели жить по-старому и требовали перемен; росла политическая активность масс; правящая верхушка теряла остатки легитимности.

Сторонники психоанализа объясняют склонность русских к революциям тем, что их очень стесняют в детстве (крепко пеленают), и потому так сильна тяга русского человека к воле.

Марксисты утверждают, что всякая революция есть отчаянная попытка разрешить болевые вопросы общественной жизни. И тот, кто эти проблемы не чувствует и не пытается устранить (например, острейшее имущественное расслоение), тот неминуемо окажется погребённым под разрушительным торнадо революции.

Люди действуют в соответствии с необходимостью. Политики поступают в зависимости от политической необходимости. Национализация в условиях разрухи и войны была необходимостью, как и спустя четыре года НЭП в 1921 году.

В соответствии с необходимостью действовал и древнегреческий правитель Солон (640-559 г. до н.э.). Его главная реформа «сисахфия» отменяла все долговые обязательства и запрещала долговое рабство. Это сняло социальную напряжённость и улучшило экономическое положение государства. Солон принял новые справедливые законы, которые до сих пор изучают как пример законодательной деятельности.

Правитель Солон к тому же был поэт.

Да, я народу почёт предоставил, какой ему нужен -
Не сократил его прав, не дал и лишних зато.
Также подумал о тех я, кто силу имел и богатством
Славился, - чтоб никаких им не чинилось обид.
Встал я, могучим щитом своим тех и других прикрывая,
И никому побеждать не дал неправо других.

Много дурных богатеет, благие же в бедности страждут.
Но у дурных не возьмём их мы сокровищ в обмен
На добродетель, - она пребывает незыблемой вечно,
Деньги же вечно своих переменяют владык.

Какой же я из тех задач не выполнил,
Во имя коих я тогда сплотил народ?
О том всех лучше перед Времени судом
Сказать могла б из олимпийцев высшая -
Мать чёрная Земля, с которой снял тогда
Столбов поставленных я много долговых,
Рабыня прежде, ныне же свободная.
На родину, в Афины, в богозданный град
Вернул назад я многих, в рабство проданных,
Кто кривдой, кто по праву, от нужды иных
Безвыходной бежавших, уж забывших речь
Аттическую - странников таков удел,
Иных ещё, в позорном рабстве бывших здесь
И трепетавших перед прихотью господ,
Всех я освободил. А этого достиг
Закона властью, силу с правом сочетав
И так исполнил всё я, как и обещал.

Власть – это порядок; без порядка нет власти.
Власть обязана выполнять обещания, данные народу.
Кто захочет забыть уроки истории, того неминуемо ждёт их повторение.

100 лет назад многие предупреждали о неминуемой революции. Но царь Николай II не смог отказаться от власти и сделать Россию парламентской республикой. В результате лишился всего и погиб вместе со своей семьёй.

История Россия – это трагедия абсолютной власти!

Как и век назад, Россия беременна парламентской республикой, опять угрожают войной, опять лозунг «православие, самодержавие и народность».
Нас ждёт революция, если мы не решим назревших проблем общественной жизни.

Чтобы избежать революции, нужно не создавать сильного имущественного расслоения и вопиющей социальной несправедливости.
В 2007 году разрыв между 10% самых богатых и 10% самых бедных («коэффициент Джинни») был в 15,2 раза!
По данным Института социологии РАН в 2011 году 59% населения России – бедняки, а так называемый «средний класс» всего 6-8%.

Возможно ли общество, в котором бы и волки (олигархи) были сыты и овцы целы?

2,5 тысячи лет назад Платон в трактате «Законы» и «Государство» говорил о принципах построения идеального общества. Эти идеи использовали большевики, пытаясь построить справедливое общество. В отличие от нынешних реформаторов, в большевиках не было своекорыстия, они старались не для себя и жертвовали собой.
Однако в процессе строительства «справедливого общества» было загублено более 10 миллионов человеческих жизней!

Допустимо ли вообще ради какой-то идеи жертвовать человеческой жизнью?
Какая идея может быть выше жизни человека?
Если нет такой идеи, и человеческая жизнь превыше всего, тогда ради сохранения этой жизни допустима любая подлость, любое предательство.
Но чего стоит наша жизнь, если в ней не за что умереть?!

То, что идея построения «справедливого общества» не умерла вместе с СССР, свидетельствуют успехи коммунистического Китая. Идея не виновата. А плохому танцору всегда что-то мешает…

Я не утверждаю, что «общество развитого социализма» было абсолютно справедливым.
Может ли быть общество справедливым и при этом экономически эффективным?

Я утверждаю: только справедливое общество может быть экономически эффективно!

История учит, что невозможно построить богатой и одновременно духовной жизни за счёт ограбления и несчастий других. Однако продолжают строить, забывая уроки истории.

В блоге «Ужаснись самому себе» Андрея Кончаловского я прочитал:
«Россия занимает 1 место в мире по абсолютной величине убыли населения. За последние 20 лет в России вымерло более 7 млн. русских. По этому показателю мы опережаем Бразилию и Турцию на 50%, а Европу – в несколько раз.
В год от водки погибают 70 000 человек. 30 тысяч россиян ежегодно гибнет от наркотической передозировки (население небольшого городка).
У нас от 2 до 5 миллионов беспризорников (после Великой Отечественной войны их было 700 тысяч). Россия занимает 1-е место в мире по числу детей, брошенных родителями.
По уровню коррупции за 2011 год Россия в списке из 178 стран находится на 154 месте, соседствуя с Гвинеей-Бисау и Кенией».

«Среда виновата или подлая натура человеческая?» – вопрошал Достоевский. – «Я хочу не такого общества научного, где бы я не мог делать зла, а такое именно, чтоб я мог делать всякое зло, но не хотел делать его сам…»

Русский философ Иван Ильин

полагал, что цель власти – путём воздействия на людей (их объединения или разъединения) противостоять деструкции, упадку, всевозможным кризисам и конфликтам, а также совершенствование общества и упрочение его стабильности.

Власть не самоцель. Она лишь средство защитить граждан страны и сделать их жизнь лучше.
Чтобы власть не отрывалась от реальности и оставалась самокритичной, общество время от времени должно напоминать о месте и роли власти в государстве.

Любая власть до тех пор признаётся людьми, пока она поддерживает диалог со своим народом. А когда перестаёт идти на контакт с гражданским обществом, то теряет легитимность и доверие людей.

Когда сохранение личной власти становится значимее интересов народа и государства, когда преданность чиновников становится важнее их профессионализма, тогда и случаются революции.

Демократия это не только власть большинства, но и учёт мнения меньшинства.
Нельзя допускать противостояния, когда одна половина общества «за», другая «против».

Когда власть перестаёт слышать свой народ, случается гражданская война.
Единственное, что может спасти нас от революции и гражданской войны это СОГЛАСИЕ!
Власть – это не насилие, власть – это СОГЛАСИЕ!

Неужели мы опять наступим на «грабли» и прольётся кровь?

Мы не просто на грабли наступаем, а чувство такое, будто эти грабли работают в режиме дробилки. И всё по нашей многострадальной общенациональной голове. А олигархам это не мешает. Им миллиарды евро в карман идут, а на беды простого народа им плевать. И грабли они на себе ничуть не ощущают, ведь грабли не по ним бьют, а по народу.

Известный историк Юрий Сергеевич Пивоваров считает, что главный урок 19 века для нас, живущих в 21 веке, состоит в том, что элита не должна быть над народом; представители элиты не должны ездить на «мерседесах» в то время, как народ толчётся в душных электричках. Ситуация непременно взорвётся. Христианин может быть рабом, но не может быть рабовладельцем!

Так называемая «элита» и есть главная опасность для государства и общества.
Четыре века назад тогдашняя «элита» (бояре) сдали Москву полякам, а освобождение Москвы и России началось по инициативе свободных граждан нижегородских земель.

Кажется, история повторяется каждые сто лет. Как и век назад, наши «партнёры» пытаются помешать дальнейшему усилению России, провоцируя войну и революцию.

Достаточно вспомнить самые драматические моменты нашей истории, чтобы понять очевидную истину: наша сила в единстве – в единстве многообразия!
Если мы не преодолеем разногласий (как это сделали нижегородцы в 1611 году), то погибнет Россия. Если мы не объединимся, как это сделали наши предки на Куликовом поле, то не будет России.
СПАСТИСЬ МОЖНО ТОЛЬКО ВМЕСТЕ! – такова «Русская Идея», рождённая горьким опытом нашей истории.

Россия сильна не сильным волевым царём, а сплочённостью всего народа. В этом и заключена русская идея: соборность как духовное единение людей; когда самопожертвование личности служит спасению всего народа, когда все проблемы решить можно сообща, когда духовное единение всех ставится выше своекорыстных материальных интересов каждого.

Всякая революция есть проявление необходимости восстановить нарушенную справедливость, то есть равновесие в обществе. И потому-то дело не в отсутствии хлеба, а в чувстве справедливости, ради которого люди готовы терпеть отсутствие хлеба.

Революции случаются или революции совершаются?
Разумеется, совершаются людьми, но случаются, как правило, неожиданно. И Великая французская революция свершилась неожиданно, и февральская революция в России. Известно публичное заявление Ленина в январе 1917 года в Швейцарии, что он не рассчитывает дожить до революции, но что её увидит молодежь.

Большевики долгое время называли события октября 1917 года переворотом. И только в конце 30-х годов стали называть Великой октябрьской социалистической революцией. Так что же это было: переворот или революция? Или дело только в названии?
В августе 1991 года была революция или переворот?
А в октябре 1993 года: переворот или революция?

Все эти «революции» напоминают смену одной группировки элиты другой группировкой. И дело даже не в последующих проводимых реформах.

Подлинная причина революций не в социальном устройстве общества, а в природе человеческой.
Чтобы пробраться к власти, революционеры соблазняют обещаниями свободы. А после захвата власти создают ещё большую несвободу.

Но главное – несмотря на революции, ничего не меняется. Салтыков-Щедрин писал: «Если я умру, а проснусь через сто лет и меня спросят, что сейчас происходит в России, я отвечу: пьют и воруют».

Философ Владимир Соловьёв признавал: «Общество выходит из состояния варварства, когда является и усиливается потребность в честном и свободном труде, стремление жить своим трудом, а не на счёт других; человек растёт нравственно трудом, общество богатеет и крепчает…»

Перефразируя великого марксиста Плеханова, хочется спросить: на сегодняшний день российская история уже смолола ту муку, из которой можно испечь пирог демократии и социализма?

Что лучше: полная свобода без социального обеспечения, или «рабство» с социальными гарантиями?

Некоторые называли советский социализм христианским. «Кодекс строителя коммунизма» почти полностью повторял Нагорную проповедь Христа.
Другие полагают, что Ленин был антихрист, взявший идеи свободы, но не любовью, а насилием и ценой человеческой жизни желающий загнать человечество в светлое будущее.

Плеханов предупреждал Ленина, что уровень российского общества не достиг «высокого уровня сознательности», и планы большевиков по «модернизации» русского общества могут обернуться кровавой диктатурой и в результате культом личности.

Конечно, Ленин не был идеальным человеком. Но что плохого в лозунгах свободы, равенства и братства, всеобщего счастья людей, независимо от вероисповедания и национальной принадлежности?
Что более справедливо: отобрать у кучки богатых и раздать массам бедных или отобрать у бедных, чтобы раздать богатым - национализация или приватизация?

Может быть, беда в том, что Ленин хотел сделать это поскорее, применив где надо силу. Но разве можно упрекать человека за то, что он хотел накормить обездоленных, сделать всех равными и свободными? Разве он старался для себя или хотел прославиться?

Но ведь сколько было пролито крови, сколько людей загублено ради этих красивых идей!
- Идеи эти никогда не умрут, они вечны, потому что истинны.
- В чём же, по-вашему, истинность этих идей?

Наверно, в том, что они верно схватывают суть человеческой природы. Действительно, лишь то учение всесильно, которое верно. Ни одна ложная теория не может просуществовать долгое время без своего создателя, и обычно исчезает с его смертью. Вечны только те идеи, которые созвучны мыслям и чувствам людей живущих. Ведь если они находят отклик в душах миллионов, значит, что-то в этих идеях есть. А кто угадает, что сокрыто в душах миллионов, тот и поведёт их за собой.

Всякие революции - всего лишь попытки восстановить баланс справедливости. Но человеческую природу не переделаешь. Станут ли люди добрее, если дать им то, что они хотят? Нет. Так что дело не в условиях и обстоятельствах, а в самой природе человека.

Ни условия быта, ни характер исторической эпохи, ни экономический или политический строй не меняют нас по существу. Мы всё те же, что были и две, и три, и пять тысяч лет назад. Времена меняются, а люди остаются неизменными.

Даже в рамках своей ограниченной жизни легко заметить, что ничего не меняется. Революции и войны тоже ничего по существу не меняют, а лишь создают ненужное для всех беспокойство. Законы существования невозможно изменить никакими благими пожеланиями. Одни правители сменяют других, пытаются что-то преобразовать, как они уверяют, “к лучшему”, но всё рано или поздно возвращается на круги своя.

Если и существует какая-то цель в развитии Земли, то она заключена скорее в душе отдельного индивида, нежели в прогрессе цивилизации.
Наша цивилизация, подталкиваемая машинами, катится в пропасть. Потому что у «цивилизации выгоды» есть лишь одно будущее - самоуничтожение.
Человечество в целом катится в пропасть, но каждый вправе сам определять, по пути ли ему с человечеством.
Единственное спасение состоит в том, чтобы научиться любить…
Быть может, цель жизни состоит в том, чтобы научиться любить, ЛЮБИТЬ НЕСМОТРЯ НИ НА ЧТО!»
(из моего романа «Чужой странный непонятный необыкновенный чужак» на сайте Новая Русская Литература

P.S. Надеюсь, модераторы госпортала «запрещённых сайтов» не сочтут мою статью противоправной и не заблокируют ресурс.

А по Вашему мнению, КАК ИЗБЕЖАТЬ РЕВОЛЮЦИИ?

Была ли неизбежна российская революция 1917 года? Определила ли она начало гражданской войны? На эти и другие вопросы в рамках прошедшей в кафе «Март» дискуссии «Реформы и революции», организованной Фондом и Европейским университетом в Санкт-Петербурге, ответил доктор исторических наук, ведущий научный сотрудник Санкт-Петербургского Института истории , профессор Европейского университета в Санкт-Петербурге Борис Колоницкий. записала основные тезисы его выступления.

Фактор Первой мировой

В год столетия Российской революции 1917 года вновь разгораются ожесточенные споры о ее причинах и последствиях. Была она случайной или неизбежной? Как на события 1917 года повлияла Первая мировая война? Отвечающих на эти вопросы я разделяю на три группы: оптимистов, пессимистов и идиотов. Идиоты говорят, что в России было все хорошо и замечательно, а погубил ее какой-то заговор. Конечно, разные заговоры действительно были, но серьезные историки не считают, что российская революция была результатом чьего-то злого умысла.

Оптимисты говорят, что Россия была обречена на революцию с началом Первой мировой войны. Они полагают, что если бы наша страна дотянула до ее окончания и оказалась бы в стане победителей, то это решило бы многие ее проблемы. Но мы теперь знаем, что не только для побежденных, но и для победителей завершение Первой мировой войны стало большим испытанием.

Взять, например, Италию, которую тогда называли «побежденным в лагере победителей». Сначала там было большое наступление левых, и страна была на грани революции, но потом она вышла из послевоенного социально-политического кризиса, установив в 1922 году фашистскую диктатуру. Или Великобритания - страна, которая, казалось бы, только выиграла от окончания Первой мировой войны.

Но вот перечень событий, которые тогда серьезно потрясли Британскую империю: кризисы в Индии и Египте, поражение английских колониальных войск в Афганистане, вынужденное признание независимости Ирландии. Почему же оптимисты считают, что Россия, страна с гораздо более значительным набором проблем и с гораздо большими сложностями, успешно пережила бы окончание Первой мировой войны?

Теперь что касается пессимистов, к которым я отношу и себя. Революция в России начала XX века была неизбежна, и дело даже не в Первой мировой войне, от участия в которой наша страна никак не могла уклониться в силу сложного геополитического положения и настроя политической элиты.

Давайте представим гипотетическую ситуацию, что Россия по невероятно счастливому стечению обстоятельств избежала бы этой войны. Существует наглядный исторический пример, показывающий, что ее в любом случае ожидали бы серьезные потрясения. Вообразим страну, которая давно пытается стать конституционной монархией, где до сих пор большое значение имеют двор и военная элита. В этой стране остро стоит аграрный вопрос, и миллионы крестьян считают, что только раздел крупных имений может сделать их счастливыми. Помимо этого существуют национальный и колониальный вопросы, есть молодой агрессивный рабочий класс, болезненно проходит процесс секуляризации и имеется мощное антиклерикальное и атеистическое движение.

Очень напоминает Россию, не так ли? Но я сейчас говорил об Испании, которая в Первой мировой войне не участвовала, а наоборот - благодаря военным заказам только выиграла от нее. Несмотря на это Испания не смогла избежать революции 1931 года, после которой сорвалась в гражданскую войну 1936-1939 годов, одну из самых кровавых гражданских войн в истории Европы.

Изображение: Hulton Archive / Getty Images

Мировой вал революций

Из этого сравнения хорошо видно, что события русской революции нельзя рассматривать вне мирового контекста. Международная обстановка накануне Первой мировой нам кажется спокойной. Но что было на самом деле? В 1905 году происходит конституционная революция в Персии, в 1908 году - революция в Османской империи, в 1910 году - революция в Португалии, в 1911 году - революция в Китае. Революция в Португалии, после которой страна стала республикой, вызвала огромный энтузиазм у республиканцев и антиклерикалов всей Европы. А еще была мексиканская революция 1910-1917 годов. Мексика, может быть, слишком далеко, но революции в Османской империи, в Персии и в Китае происходили совсем рядом с границами России. Иногда одни и те же люди участвовали в революциях в Персии, в Турции и в России.

Мы говорим, что революцию породила Первая мировая война. Но ведь революция в Турции породила глубокий кризис в Османской империи, на фоне которого разгорелась итало-турецкая война 1911-1912 годов. Прямым следствием этой войны стала Первая Балканская война 1912-1913 годов и Вторая Балканская война 1913 года, подготовившие условия для Первой мировой войны. На самом деле иногда войны порождают революции, а иногда революции порождают войны. В начале XX века в мире был целый комплекс революций и войн, и российская революция была составной частью этого глобального процесса.

Мы воспринимаем промежуток времени с 1905-го по 1914 год в России как исключительно мирный период. Вроде бы все хорошо: заседает , постепенно растет грамотность населения, идут процессы урбанизации, осуществляется модернизация. Но в результате всего этого появляется молодой агрессивный рабочий класс, и накануне Первой мировой войны всю страну сотрясают забастовки, особенно в Петербурге, где на улицах разворачивается самая настоящая маленькая гражданская война.

«Россия была полицейским государством»

Можно ли было предотвратить надвигающуюся революцию своевременным проведением реформ? Я считаю, что очень важен политический выбор момента реформирования. Когда начинается политический кризис, затевать реформы иногда очень опасно. И хотя при этом иногда невозможно ничего другого делать, при их проведении требуется особенная саперская тщательность.

Любые реформы начинаются и проходят при наличии какой-то коалиции реформ или вектора реформационного воздействия, требуют квалифицированной экспертизы. Важно создавать действующую коалицию реформы, которая работала бы и по ее лоббированию, и по ее практическому осуществлению. Процесс лоббирования коалиции реформы проходит не всегда просто и очень часто сопровождается конфликтами, иногда довольно жесткими.

Я сейчас много размышляю над проблемой культуры конфликта, которая может быть очень разной. Дореволюционная Россия в значительной степени была полицейским государством, но при этом имела недостаточное количество полицейских. Квалифицированная полиция - это дорогое дело.

Как выходили из ситуации? Во-первых, привлекали население для исполнения полицейских функций: разные сотские, десятские и другие прообразы советских добровольных народных дружин. Во-вторых, в России для решения полицейских задач часто использовались вооруженные силы, в первую очередь казаки, но иногда и пехота. Но войска, если их применяют для выполнения полицейских задач, делают то, чему они обучены - то есть стреляют и убивают.

Поэтому в России политические конфликты часто проходили в виде маленьких гражданских войн. Подобная особенность отечественной политической культуры слабо способствует формированию благоприятного политико-культурного фона для проведения реформ, преодоления кризисов.

Ленин и кирпич

Мне трудно представить, чтобы Россия смогла пройти этот период своей истории спокойно, без революционных потрясений. Другое дело, что можно было вполне обойтись без Гражданской войны, тем более такой кровавой и ожесточенной. По опыту мировой истории мы знаем, что революции часто сопровождаются интервенциями и еще чаще скатываются в гражданские войны.

Один из ключевых вопросов для России после февраля 1917 года состоял в том, удастся ли избежать гражданской войны. Например, в 1918 году революция случилась в Германии. После этого чего там только не было: Баварская советская республика в 1919-м, Капповский путч в 1920-м, « » и пивной путч в 1923 году. То есть в Германии периодически вспыхивали локальные гражданские войны, иногда с применением артиллерии, бронетехники и авиации, но большой гражданской войны там все-таки удалось избежать.

Это произошло благодаря взаимодействию социал-демократов и профсоюзников с одной стороны и генералов - с другой стороны. Лично они друг друга не терпели, но какой-то опыт сотрудничества в годы Первой мировой войны у них был. И, несмотря на периодически возникающие трудности, это сотрудничество прошло испытание временем.

В России, как мы знаем, подобная коалиция была уничтожена после неудачи так называемого выступления Корнилова. Дело, конечно, было не только в особенностях личных взаимоотношений Керенского и Корнилова, не в тщеславии и зависти одного и диктаторских амбициях другого. Проблема была глубже.

Когда я начал свою академическую карьеру в 1970-х, над всей российской историей нависала тень революции 1917 года. Особенно это касалось историков, изучавших позднюю имперскую и раннюю советскую Россию, - они работали в эпицентре идеологического конфликта между демократическим капитализмом и коммунизмом, который полыхал в эпоху холодной войны. В Советском Союзе ученые должны были демонстрировать приверженность мнению о неизбежности наступления коммунизма и ленинского режима, а также легитимности наследования последними российской истории. Большинство западных историков, напротив, считали, что основание гражданского общества и демократии было заложено в царистской России, и оно принесло бы плоды, не помешай ему реакционная глупость Николая II и наступление Первой мировой войны.

Радикальные 1960-е заставили эту картину измениться. Как и их современники в иных областях, большинство западных историков, изучающих Россию, заинтересовались «историей низов» - другими словами, общественной и политической историей рабочих и крестьян. Поскольку история России была столь политизирована, и многие из важнейших историков прошлого поколения являлись видными участниками холодной войны, конфликт между поколениями западных историков, изучающих Россию, оказался необычайно острым, особенно в США в разгар Вьетнамской войны.

Даже тогда я полагал, что споры между западными историками о судьбе царистской России были связаны скорее с вопросами, стоявшими перед западной интеллигенцией, нежели с реалиями дореволюционной России.

Я никогда не верил в вероятность мирного перехода царистской России к демократии; после отречения Николая II 15 марта (по западному календарю) 1917 года и установления временного правительства, в котором поначалу главенствовали либералы, а затем - умеренные социалисты, долгосрочные перспективы демократии были исчезающе малы. На периферии Европы - во «втором мире» - весьма немногие страны совершили подобный переход в начале XX века. Если это не удалось Испании, Италии и балканским странам, каковы были шансы у России с ее значительно более глубокой традицией авторитарной власти и куда худшими проблемами, вставшими перед правительством? Так или иначе, Россия была великой империей, одной из немногих, верховенствовавших в мире в 1914 году. Ни одна из этих империй не сумела выжить, и все они рухнули после масштабного столкновения.

Большевистская диктатура была более вероятным исходом, чем либеральная демократия, но не наиболее вероятным и определенно не единственным возможным. Если отстраниться от внутренних российских факторов, если бы российская монархия обрушилась в мирное время, как это едва не произошло зимой 1905-1906 годов, масштабное иностранное вторжение практически гарантировало бы победу контрреволюционных сил, по крайней мере на ближайшее время. В мирное время такое контрреволюционное вторжение возглавила бы Германия; будучи соседним государством с мощнейшей армией в Европе, она сыграла бы ключевую роль. Вдобавок, спасение существенного немецкого меньшинства в России, сливки которого были тесно связаны с Берлином, дало бы Германии еще более существенный предлог для полноценного вторжения по сравнению с прочими европейскими государствами.

На этом месте стоит написать о русской революции. Падение СССР избавило российских историков от необходимости угождать ортодоксальным ленинистам. В то же время предпосылкам либерализма был нанесен урон после финансового кризиса 2008 года. Сейчас появилась возможность изучать революцию со всех точек зрения без заранее принятых допущений касательно ее исхода. В Британии нет никого, кто был бы более готов писать о 1917 годе, чем Роберт Сервис (Robert Service) и Стивен Смит (Stephen Smith). Они оба посвятили большую часть своей научной карьеры изучению революции. В своих нынешних работах они демонстрируют не только обширные познания, но и глубокое стремление к уравновешенным суждениям, интеллектуальной взыскательности, честности и изложению материала в доступной для читателя манере. В своих недавних книгах они подошли к революции с другого конца: «Россия в революции» Смита представляет собой макроисторию революционного периода от 1890 до 1928, тогда как Роберт Сервис в «Последних царях» сосредоточился на судьбе отдельного человека, Николая II, и членов его семьи.

На мой взгляд, книга Сервиса - лучшая на данный момент работа о судьбе Николая после отречения. В некоторой степени причина в том, что благодаря своим предыдущим исследованиям Сервис понимает менталитет и запутанные противоречия между многочисленными элементами, из которых состоял большевистский режим. Между партийным руководством в Москве, на Урале и в остальной Сибири имелось немало существенных разногласий касательно мер в отношении Романовых. Невероятная история Василия Яковлева, назначенного Москвой ответственным за вывоз Романовых из Тобольска, изложена в «Последних царях» лучше, чем в любой иной книге, которую мне довелось читать, - именно благодаря пониманию Сервисом политики большевиков.

Что интересно, его ответ на спорный вопрос, отдавал ли Ленин приказ о казни семьи Николая II со всей прислугой, состоит в том, что Ленин определенно знал о намерении партийного руководства в Екатеринбурге осуществить казнь и не сделал ничего, чтобы ее предотвратить; однако Сервис добавляет, что существуют весомые косвенные доказательства того, что Москва одобрила казни и в дальнейшем спрятала улики.

В центре книги Сервиса - развитие характера и взглядов Николая II после его отречения. Автор приводит новые доказательства этого развития, включая любопытный список прочитанного бывшим императором в последние 16 месяцев его жизни. Из них складывается образ человека, чьи политические взгляды не слишком изменилось после провала в качестве правителя и падения режима. Прежде всего он был русским патриотом, и более всего его ужасала потеря вследствие Брестского мирного договора земель, которые его предки присоединяли с середины XVII столетия. С другой стороны, Николая хорошо характеризует его великодушие к бывшим врагам: он признал, что некоторые из руководителей либерального и социалистического движений были настоящими патриотами, любившими Россию. Тем не менее его понимание происходящего было омрачено антисемитизмом, характерным для консервативных российских кругов даже в годы, предшествовавшие 1917. Этот антисемитизм неизбежно вспыхнул с новой силой в результате ужасов революционных лет и горечи изгнания.

Смит разделяет невысокую оценку управленческих талантов Николая II, которую дает не только Сервис, но и большинство историков. Я лично склонен к более мягкой оценке, учитывая тяжкие и противоречивые вызовы, с которыми столкнулись российские монархи той эпохи. Однако даже в отношении Николая II суждения Смита обусловлены непредвзятостью, проницательностью и человеколюбием, столь ему свойственными. Его книга проводит читателя через все величайшие события российской истории от 1890 и до 1928 года, он оценивает доказательства, рассматривает различные точки зрения ученых и приходит к уравновешенным, великодушным и при этом прозрачным выводам. В введении он пишет, что «стремился избежать нравоучений и писать с сочувствием о тех, к кому испытываю некоторую неприязнь, а также, напротив, писать критически о тех, в отношении кого я придерживаюсь лучшего мнения». «Россия в революции» в полной мере соответствует этому намерению, и я за последние несколько лет не знаю ни одного обзора этого периода, который был бы написан лучше.

После прочтения этих двух книг я испытываю невероятную грусть при мысли о страшной трагедии и произошедших потерях. Ни одна из этих книг не умалчивает о чудовищной жестокости и страданиях тех лет. Смит справедливо несколько уравновешивает эту картину, затрагивая невероятные чаяния, вызванные революцией в определенных кругах, особенно среди молодежи. К примеру, он описывает представление о преображенном и лучшем мире, очевидное как в культуре, так и в повседневной жизни. Однако беда в том, что мы знаем, что случилось дальше, когда сталинский террор не только навлек на советский народ новые неимоверные страдания, но и задушил большинство достижений революции в том, что касалось культуры и женских прав.

Хуже всего знание о грядущей Второй мировой войне. Мирный договор 1919 года, заключенный без участия и против воли Германии и России, никогда не имел особых шансов на выживание, учитывая, что две этих страны были потенциально мощнейшими государствами континентальной Европы. Все ужасы, описанные Сервисом и Смитом, не только повторились во Вторую мировую войну, но стали гораздо масштабнее. Даже зверства против евреев в ходе русской гражданской войны меркнут в сравнении с геноцидом 1939-1945 годов - преступлением, мыслимым лишь в разгаре общеевропейской войны.

Доминик Ливен (Dominic Lieven)

Вчера в Санкт-Петербурге прошло заседание дискуссионного клуба «Консервативная перспектива». Клуб представляет собой совместный проект « », Санкт-Петербургского отделения «Русского Собрания» и Северо-Западного института управления Российской академии народного хозяйства и государственной службы при Президенте России (СЗИУ РАНХиГС).

Главный редактор « », председатель международной общественной организации «Русское Собрание» Анатолий Дмитриевич Степанов , открывая заседание, отметил, что без февраля не было бы и октября. На сегодняшний день особую актуальность представляет именно февральская революция, которая и пошатнула устои государства. В феврале 1917 года большевики не могли взять власть в монархическом государстве, но в октябре, когда власть ослабла и девальвировала, во главе государства оказались радикалы. С точки зрения сегодняшнего момента, эта тема актуальна в связи с непрекращающимися попытками устроить цветную революцию. 5-летие неудавшейся попытки произвести подобную революцию в России заставляет с тревогой всматриваться в события столетней давности. Почему произошла февральская революция? Почему общество и государство стали враждебны друг ко другу? Почему правые силы оказались на обочине исторического процесса? Эти вопросы возникают при осмыслении уроков февральской революции.

Директор Северо-Западного института управления Российской академии народного хозяйства и государственной службы при Президенте России, доктор экономических наук, кандидат исторических наук профессор Владимир Александрович Шамахов уверен, что в 2017 году поднятая тема будет главной с учетом всего того, что будет происходить в России в следующем году. В мире не различают февральскую и октябрьскую революции, которые воспринимаются как единая российская революция - важнейшее историческое событие, изменившее путь не только России, но и мира. Ученый считает ошибочным разбираться в перипетиях прошлого без проецирования тех исторических событий на настоящее и будущее. Недопустимо ограничивать осмысление революционных событий рамками популистского, шоуменского формата. Изучать революцию следует с научной позиции, учитывая разные точки зрения. Изучение того исторического опыта позволит извлечь определенные уроки. Владимир Александрович считает необходимым привлекать к этому процессу молодежь.

Затем с основным докладом «Уроки Февраля: к 100-летию революции в России» выступил доктор исторических наук Андрей Александрович Иванов . Ученый убежден, что революция была практически неизбежна, так как крушение существующего государственного порядка было неминуемо. Хотя бы по той простой причине, что он практически никого не устраивал, за исключением небольшой группы охранителей. Оппозиционные и революционные силы пополнялись представителями самых разных классов и сословий, включая дворянство и духовенство. Консервативные силы не устраивали изменения, произошедшие с 1905 года. Дворянство перестало быть силой, которая строила государство. Строй оказался обречен.

Историк подверг критике бытующие в патриотической среде взгляды, что революцию сделали масоны, инородцы и иностранные агенты. Виноваты все. Творцами февральской революции оказались генералы, предприниматели-миллионеры, либеральные деятели земского движения, дворяне, Великие князья, парламентская элита, государственные сановники и даже монархисты (В.В.Шульгин, В.М.Пуришкевич и др.).

Докладчик задался вопросом: «Означало ли это, что жизнь в России была невыносима, что правительство было бездарно, что потенциал монархии был исчерпан?» Конечно, нет. Россия бурно развивалась в экономическом плане, правда, Первая мировая война ухудшила экономическое положение. Общество было убеждено, что хуже быть не может. Историк убежден, что едва ли вообще было возможно избежать государственного краха. Россия катилась к революции со времен реформ Александра II, при Александре III процессы были заморожены.

Черносотенные (правые) партии, ставшие грозной контрреволюционной силой в 1905‒1907 годов, в феврале 1917 года оказались не способными не только остановить начавшуюся в столице Империи революцию, но и оказать ей хоть какое-то организованное сопротивление. Февральскую революцию правый лагерь встречал в состоянии полного разброда, глубокого уныния и с осознанием собственной обреченности, находился в состоянии распада. Кроме того, сказалась отчужденность монархических структур от правительственной власти, которая их чуралась. Русские правые считали, что именно государственная власть должна выступить главной контрреволюционной силой, а их задача лишь помочь ей в этом «крестовом походе», как это было в ходе революции 1905 года.

Трагизм положения правых усиливался тем, что, утратив к 1917 году поддержку широких народных масс, они прекрасно видели надвигавшуюся революционную бурю. Более того, им удалось с большой прогностической точностью предсказать как свое поражение, так и печальный итог деятельности либеральной оппозиции, закончившейся крахом имперской государственности и торжеством левого радикализма. Правые оказались пророками, либералы, пришедшие к власти в результате февральской революции, продемонстрировали полную неспособность к государственному управлению.

Вся слабость и нежизненность «рецептов», предложенных представителями правого лагеря, заключалась в том, что к этому времени в стране уже не было ни решительной власти, ни готовой брать на себя личную ответственность администрации, ни верного монарху генералитета, ни сплоченных монархических партий. Поэтому кажущиеся стройными и логичными предложения правых не могли быть реализованы в феврале 1917 года.

Несмотря на понимание, что революция становится неизбежной, практически никто из правых не допускал мысли, что она произойдет уже в феврале 1917 года.

Либералы со своей стороны через СМИ расшатали веру народа во власть, государство и Царя. В итоги произошла десакрализация власти и утрата народом доверия к государственной власти как таковой.

Монархия пала не потому, что были сильны ее враги, а потому что были слабы ее защитники. Во власти не оказалось людей, способных оттянуть наступление революции.

Правые ожидали, что революция произойдет сверху, а не снизу. Им не удалось предугадать, кто будет движущей силой февральской революции.

«Добровольное» отречение Императора Николая II от престола, освободившее правых от присяги, лишь усилило их растерянность. Свою роль сыграл и призыв Николая II, который в последнем своем обращении к подданным просил их «во что бы то ни стало» продолжать войну с Германией, взывая к «тесному единению и сплочению всех сил народных для скорейшего достижения победы». В итоге монархисты были вынуждены подчиниться монаршей воле и отказаться от борьбы с Временным правительством во имя победы России над Германией, которая могла быть возможной только в том случае, если бы армия сохранила повиновение единой власти, а не была бы втянута в гражданское противостояние.

Но помимо всего сказанного, был еще один крайне важный момент, который правые осознали лишь в эмиграции: разразившаяся в 1917 году революция, в отличие от революции 1905 года, проходила под национальными, патриотическими знаменами. Если творцы революции 1905 года, начавшейся во время русско-японской войны, придерживались пораженческих настроений и антипатриотической риторики, то «герои Февраля» взывали к патриотизму, войне до победного конца и ликвидации «немецкой» династии, якобы мешавшей торжеству русских национальных интересов. Учтя прошлые ошибки, лидеры либеральной оппозиции сумели разыграть патриотическую карту, лишив правых их главного козыря ‒ монополии на патриотизм. Патриотическая риторика позволила либеральной оппозиции (в отличие от времен первой российской революции) установить тесный контакт с высшими чинами армии и привлечь их на свою сторону.

Либеральные СМИ воспитали в людях убеждение, что так дальше жить нельзя, им удалось переориентировать общество.

В этих условиях стремительный крах русских монархистов становился предрешенным и неизбежным. Слабость и раздробленность монархических сил, самоустранение правительства, «добровольное» отречение Царя и национальный характер революции, встретившей самую широкую поддержку во всех слоях русского общества, лишал политическую борьбу за восстановление самодержавия смысла, ‒ она не была благословлена ни Царем, ни Церковью, ни народом и ничего, кроме серьезных неприятностей, сторонникам монархии не сулила.

Доклад вызвал множество вопросов. Почему консервативные СМИ не оказали существенного влияния на общественное мнение? Была ли предрешена победа большевиков? Почему государственный строй перестал устраивать все слои общества? Какова роль Великобритании в событиях февраля 1917 года? В чем заключались основные противоречия общества накануне революции? Каковы были настроения крестьянства во время февральской революции? Каким должен быть основной урок февраля для наших современников? Какова роль Церкви в этих событиях? Было ли отречение Николая II?

После того, как Андрей Александрович обстоятельно ответил на вопросы, участники заседания выступили с репликами.

Заместитель председателя комиссии Общественной палаты России по гармонизации межнациональных и межрелигиозных отношений, директор Центра этнорелигиозных исследований, председатель Отдела по взаимоотношениям Церкви и общества Санкт-Петербургской епархии протоиерей Александр Пелин с сожалением отметил, что Святейший Синод приветствовал февральскую революцию и призвал молиться за «благоверное» Временное правительство. Николай II не поддержал предложения Предсоборного присутствия по проведению реформ, прежде всего по восстановлению Патриаршества. Синодальная система к тому времени оказалась недееспособна. Император ощущал себя в роли удерживающего, но не обладал архиерейским саном. Батюшка задался вопросом: обновилась бы монархия, если бы Николай II был избран Патриархом? Одной из причин краха самодержавия, по его мнению, является тот факт, что Патриаршество было восстановлено лишь в ходе революционных событий, а не раньше, например, в 1905-07 годах.

Другая причина крушения режима заключается в том, что Россия пошла по пути развитого модерна, включившись в европейскую парадигму. Это привело к падению авторитета веры и религии, их место заняла наука. Произошла десакрализация всех сфер деятельности человека. Главный урок февральской революции - десакрализация общественного пространства - представляет угрозу национальной безопасности.

Доктор философских наук, директор Российского института истории искусств Министерства культуры РФ профессор Александр Леонидович Казин отметил, что смысл русских социально-культурных революций проявляется в том, что народ срезает сгнившие элиты. Февральская революция наступила именно потому, что элита сгнила. Пришедшая ей на смену элита просуществовала не более 9 месяцев. В 30-х годах Сталин произвел революцию, срезав троцкистскую, интернационалистическую элиту. Русская православная цивилизация, отметил философ, восстанавливает свое существование путем социально-культурных переворотов.

Доктор психологических наук, профессор, заслуженный деятель науки России Валентин Евгеньевич Семенов провел аналогию между началом XX и началом XXI века. Для обоих периодов характерен высокий децильный коэффициент, пропасть между богатыми и бедными, духовно-нравственный кризис. Сравнительный анализ показывает, что уроки истории не учитываются, а наш народ необучаем. Сегодня также сложилась опасная ситуация. Наш национальный лидер Владимир Путин окружен либералами, что может привести к страшным последствиям. Патриотам не удается достучаться до власти.

Доктор экономических наук, профессор Валерий Николаевич Андреев обратил внимание на национальный состав элиты Российской Империи. Дворянство только на 44% состояло из русских, тогда как население в целом - на 76%. Кто будет умирать за такую элиту? - задался риторическим вопросом ученый. Он призвал не избегать обсуждения национальной идеи, которая нисколько не мешает имперскому строительству. Иначе ситуация может повториться. Ведь отказался же народ защищать СССР, так как не считал его Россией. И в настоящее время, полагает Валерий Николаевич, все идет к тому, что народ перестанет поддерживать нынешнее государство.

Русский мыслитель, общественный деятель, публицист, главный редактор философско-исторического журнала «Русское самосознание» Борис Георгиевич Дверницкий призвал осмысливать февральскую революцию с христианской точки зрения. Мы живет в промежутке между Первым и Вторым пришествиями Христа. В связи с чем необходимо раскрытие логоса, чтобы воспитать человека, который не поддастся антихристу.

В истории России было четыре вида революции. Духовная, когда произошло Крещение Руси. Благодаря этой революции наш народ обрел идеалы Святой Руси и духовное единство. Вождем второй, серебряной революции стал Иоанн Грозный. В это время провозглашается идея Москвы - Третьего Рима. Русь осознала ответственность за мировое Православие. Третью революцию совершил Петр Первый. Он попытался создать православную российскую империю, которая занялась христианизацией народов, проживающих на территории России. В это время внедряется понятие служения . Железную революцию возглавил Сталин. Обстоятельства требовали крепкого вождя, способного противостоять злу.

Февральская революция, считает философ, была неизбежна. Но повторения не будет, хотя возможна смута и раскол. Наше общество расколото. Поэтому необходимо найти такое понимание истории, которое нас сплотит.

Профессор Северо-Западного института управления Российской академии народного хозяйства и государственной службы при Президенте России, доктор философских наук Александр Иванович Кугай отметил, что для России характерна персоналистская модель власти. По его словам, роль личности в истории России огромна. Ученый предположил, что если бы Николай II обладал другими качествами, то ему много бы простилось. Но у него не оказалось решительной воли.

Доктор геолого-минералогических наук, главный научный сотрудник Санкт-Петербургского государственного университета Сергей Кириллович Симаков считает необходимым при осмыслении революционных событий того времени учитывать окружение России и влияние Европы. С 1613 года Россия была превращена в полуевропейское государство, которым управляла по духу европейская элита. В ходе революции к власти пришли люди, более соответствующие евразийскому, полуазиатского характеру нашей страны. В 1917 года Россия окончила европейский путь и пошла в сторону Азии. Начавшееся тогда восхождение к Азии продолжается.

Член правления Брянского землячества в Санкт-Петербурге «Пересвет» Александр Павлович Цыбульский посвятил свое выступление духовно-религиозному кризису накануне февральской революции, который берет начало с раскола XVII века. Тогда происходил отказ от веры, некий духовный надлом. В наше время вроде бы наблюдается симфония властей, однако массового притока в храмы не происходит.

Протоиерей Александр Пелин согласился с докладчиком относительно необходимости учитывать духовный аспект революции. Священник выступил против огосударствления Церкви. Между государством и Церковью должны быть установлены договорные отношения, которые не делали бы Церковь государственной, но позволили бы ей участвовать в жизни общества. Федеральный закон «О свободе совести и о религиозных объединениях», по словам отца Александра, имеет протестантский дух. Если Россия утратит духовную сущность и внутреннюю тайну Православия, то мы опрофанимся и опротестантимся.

Член Российского психологического общества Андрей Алексеевич Локиев высказался о психологической подоплеке влияния Церкви и духовенства. Религия дает жизни смысл. Ценностью для русского народа является возможность подвига, подвижничества. На Западе же ценностью признается комфортность. Именно Православие дало русскому народу возможность подвига. Февральская революция произошла потому, что элита не смогла повести за собой народ, в результате народ утратил веру в подвиг и доверие к Церкви. Народ пошел за большевиками потому, что они призывали к подвигу. Ибо люди устали от успокоенности, они были готовы пойти совершать подвиг.

Руководитель Центра онтологических исследований Игорь Евгеньевич Шувалов считает главным уроком февральской революции пренебрежение синергией и структурированием общества. К 1917 году в России появилось много симулякров. Народ был не структурирован, а такое общество легко поддается пропаганде и манипуляции. Нынешнее автомизированное общество должно быть синергически выстроено. Он выразил сожаление, что по итогам многочисленных круглых столов не происходит накопления итогов. Дискуссия ходит по кругу. Игорь Евгеньевич призвал к большей открытости, синергии, искренности.

Кандидат исторических наук Дмитрий Игоревич Стогов признался, что многие его коллеги, в том числе патриотически настроенные, недоумевают, почему Николай II отрекся, почему он не подавил революцию. Проблема в том, что тогда в России не было реальных сил, на которые Император мог бы опереться. Повсеместно на местах полицейские чины были тесно связаны с либеральными и даже революционными кругами. По мнению ученого, антирусские силы начали проникать во власть, по крайней мере, с конца XVIII века, тогда уже были ясно видны первые симптомы этого явления. Нынешняя ситуация напоминает предреволюционный период начала XX века. В.В.Путин скован либерально-космополитической элитой, что не может не вызывать недоумения у патриотически настроенных граждан. Для того чтобы переломить ситуацию, уверен историк, необходимо с детского сада воспитывать патриотическую элиту.

Депутат муниципального совета округа Гавань города Санкт-Петербурга Вадим Викторович Рыбин полагает, что роль Великобритании в развязывании февральской революции огромна. В доказательство он процитировал доклад британской разведки британскому правительству от 1913 года. В этом документе России представлена главным геополитическим соперником Великобритании.

Профессор Национального исследовательского университета Высшей школы экономики в Санкт-Петербурге Александр Сергеевич Скоробогатов считает, что именно образованные люди представляют опасность для России. Об этом свидетельствует февральская революция, диссидентское движение во времена Советского Союза и нынешняя либеральная интеллигенция. Тот факт, что образованность отрицательно коррелирует с религиозностью, свидетельствует о характере системы образования, ориентированной на западные достижения в области науки и культуры. Огромную роль в развязывании февральской революции сыграли либеральные СМИ, оказавшие значительное влияние на сознание народа. К сожалению, царское правительство отдала прессу на откуп либералам. Один из важных уроков февраля - недопустимо упускать контроль над СМИ.