Влияние коррупции на экономику россии. Влияние коррупции на экономику

Общие проблемы, способствующие формированию и развитию коррупции. Экономические условия развития коррупции. Социально-психологические условия коррупции.
/Владимир Белай,советник/
Социальные программы, гуманитарная помощь, распределение бюджетных ресурсов, управление государственными активами и пакетами акций, квотирование, выдача разрешений, оценка стоимости товара или ущерба, управление недвижимостью и рынком земли, ценообразование, государственные закупки – коррупция имеет место в этих и многих других сферах и операциях. Несмотря на все их разнообразие, есть несколько параметров, которые резко увеличивают вероятность возникновения коррупции.

§ 1. Общие проблемы, способствующие формированию и развитию коррупции.
Коррупция, ее масштабы, специфика и динамика являются следствием общих политических, социальных и экономических проблем страны. Коррупция всегда увеличивается, когда страна находится в стадии модернизации. Россия переживает на данном этапе развития не просто модернизацию, а коренную ломку общественных, государственных и экономических устоев. Поэтому не удивительно, что она следует общим закономерностям общественного развития, в том числе и негативным.
К общим проблемам, порождающим коррупцию в странах, находящихся на этапе модернизации и особенно переживающих период перехода от централизованной экономики к рыночной, относятся следующие:
1. Трудности преодоления наследства тоталитарного периода. К ним относится, прежде всего, медленный отход от закрытости и неподконтрольности власти, которые, безусловно, способствовали процветанию коррупции. Другое обстоятельство - преодоление слияния власти и экономики, свойственно тоталитарным режимам с централизованной системой управления экономикой. Естественное разделение труда между властными институтами, призванными создавать условия для нормального функционирования экономики, и свободными агентами рынка до сих пор не сформировалось. Административные органы в России продолжают, особенно на региональном уровне, играть на экономическом поле по тем правилам, которые устанавливают сами для себя. Такая ситуация неизбежно порождает коррупцию.
2. Экономический упадок и политическая нестабильность. Обнищание населения, неспособность государства обеспечить государственным служащим достойное содержание подталкивают и тех, и других к нарушениям, приводящим к массовой низовой коррупции. Это подкрепляется старыми советскими традициями «блата» как одной из форм низовой коррупции. Одновременно постоянно осознаваемый политический риск долговременных вложений, тяжелые экономические обстоятельства (инфляция, неуклюжее присутствие государства в экономике, отсутствие четких регулятивных механизмов) формируют определенный тип экономического поведения, рассчитанного на кратчайшую перспективу, большую, хотя и рискованную выгоду. Такому типу поведения очень близок поиск выгоды с помощью коррупции.
В условиях экономического кризиса государство часто пытается усилить налоговый пресс. Это расширяет зону теневой экономики, а стало быть - сферу коррупции. Например, коммерсант, уклонившийся от уплаты налога, уже посадил себя на крючок налогового инспектора и стал прекрасной мишенью для вымогательства взятки под обещание избавить от наказания.
3. Неразвитость и несовершенство законодательства. В процессе преобразований обновление фундаментальных основ экономики и экономической практики существенно обгоняет их законодательное обеспечение. Достаточно напомнить, что в России начало приватизации (ее партийно-номенклатурный этап) проходило вне четкого законодательного регулирования и жесткого контроля.
Если раньше, при советском режиме, коррупцию часто порождал контроль над распределением основного ресурса - фондов, то на начальных этапах реформы чиновники резко разнообразили сферы контроля: льготы, кредиты, лицензии, приватизационные конкурсы, право быть уполномоченным банком, право реализовать крупные социальные проекты и т.п. Экономическая либерализация сочеталось, во-первых, со старыми принципами чиновничьего контроля за ресурсами, а во-вторых, с отсутствием законодательного регулирования новых сфер деятельности. Именно это является одним из признаков переходного периода и служит одновременно благодарнейшей почвой для коррупции. До сих пор сохраняется значительная законодательная неопределенность в вопросах собственности. В первую очередь это касается собственности на землю, нелегальная распродажа которой порождает обильный поток коррупции. К этому следует добавить множество плохо определенных переходных форм смешанной собственности, распыляющих ответственность и позволяющих коммерсантам чувствовать себя чиновниками, а чиновникам - коммерсантами.
Неразвитость законодательства проявляется и просто в плохом качестве законов, в несовершенстве всей правовой системы, в нечеткости законотворческих процедур. Здесь различные виды коррупции порождаются:
противоречивостью законодательства и даже отдельных законов, что позволяет чиновникам создавать себе идеальные условия для вымогательства и шантажа граждан (клиентов);
незавершенностью законов, изобилующих двусмысленностями, пробелами, многочисленными отсылочными нормами. В результате довершение законодательного регулирования перекладывается на подзаконные акты органов исполнительной власти, подготовка которых практически неподконтрольна. Тем самым создаются условия для появления нечетких, "закрытых", плохо доступных инструкций, создающих дополнительные условия для коррупции;
отсутствием законодательного регулирования, процедур подготовки нормативных и иных регулирующих и распорядительных актов (законов, президентских указов, постановлений правительства и т.п.), что существенно облегчает возможности для коррупции. Все это усугубляется общим пренебрежением к процедурной строгости.
4. Неэффективность институтов власти. Тоталитарные режимы строят громоздкий государственный аппарат. Речь идет прежде всего об исполнительной власти. Бюрократические структуры стойки и хорошо приспосабливаются к выживанию при самых тяжелых потрясениях. Причем чем энергичнее преобразования, тем больше энергии и изобретательности тратится аппаратом на собственное сохранение. В итоге окружающая жизнь стремительно меняется, а бюрократические институты, и следовательно система управления, отстают от этих изменений. В позднем Союзе и ранней России было особо отчетливо видно, как реагировала система управления на усложняющиеся и множащиеся проблемы: плодила свои системные пороки, увеличивая аппарат, вводя дополнительные иерархические уровни управления, создавая огромное число безответственных координационных структур. Итог прост: чем сложнее и неповоротливее система управления, чем больше несоответствие между ней и проблемами, тем легче в ней угнездиться коррупции.
На первых стадиях преобразований государству особенно трудно научиться всей мощью государственной машины, всей силой закона защищать права собственности, обеспечивать неукоснительное соблюдение прав рыночной игры. Не чувствуя такой защиты от государства, предприниматель ищет ее у конкретных чиновников. Так устанавливаются связи, легко превращающиеся в коррупционные. Неэффективность государства проявляется в том, что после разрушения номенклатурной системы не появилась новая, современная система отбора и продвижения государственных служащих. В результате новая волна чиновников содержит немало проходимцев, идущих на государственную службу с заранее обдуманными намерениями использовать свое служебное положение в целях, весьма далеких от благородных. Нередко прямое делегирование "агентов влияния" из коммерческих структур в административные.
5. Слабость гражданского общества, отрыв общества от власти. Демократическое государство в состоянии решать свои проблемы только в кооперации с институтами гражданского общества. Спад социально-экономического положения граждан, всегда сопровождающий начальные стадии модернизации, вызываемое этим разочарование, приходящее на смену прежним надеждам, - все это способствует отчуждению общества от власти, изоляции последней. Между тем ни низовая, ни верхушечная коррупция не могут быть подавлены без усилий общественных организаций.
6. Неукорененность демократических политических традиций. Проникновению коррупции в политику способствуют:
несформированность политической культуры, что отражается, в частности, на процессе выборов, когда избиратели отдают свои голоса за дешевые подачки или поддавшись заведомой демагогии;
неразвитость партийной системы, когда партии не в состоянии брать на себя ответственность за подготовку и продвижение своих кадров;
несовершенство выборного законодательства, чрезмерно защищающего депутатский статус, не обеспечивающего реальной зависимости выборных лиц от избирателей, провоцирующего нарушения при финансировании избирательных компаний.
Тем самым последующая коррумпированность представительных органов власти закладывается еще на этапе выборов.
Реальная политическая конкуренция служит противовесом и ограничителем для коррупции в политической сфере, с одной стороны, и для политического экстремизма - с другой стороны. В результате снижаются шансы политической нестабильности. Фиктивная политическая жизнь, невозможность политической оппозиции ответственно влиять на ситуацию подталкивают оппозиционных политиков разменивать политический капитал на экономический. При этом, с учетом прочих условий, осуществляется плавный переход от полулегитимного лоббизма к откровенной коррупции.

§ 3. Социально-психологические условия коррупции.
На масштабность коррупции большое влияние оказывает морально-психологическая атмосфера, царящая в обществе. Значительная часть государственных служащих рано или поздно сталкиваются с обстоятельствами, в которых им предстоит сделать выбор: принимать или не принимать коррупционное решение. К принятию противоправного решения их могут подталкивать следующие социально-психологические факторы:
1. Информационная среда, формирующая снисходительное и даже поощрительное отношение к коррупции. Честный государственный служащий, который каждый день слышит и читает, что известные политики и высшие должностные лица используют свои публичные возможности для личного обогащения, что "У нас берут все!", может начать воспринимать себя белой вороной, неудачником, которому даже взяток никто не предлагает. В этой атмосфере он не видит сдерживающих факторов для своего личного обогащения. Ему остается только дождаться удобного случая для своей "реабилитации".
2. Ощущение политической и экономической нестабильности, что подталкивает чиновника идти на риск и обменивать свой властный капитал на капитал экономический.
3. Несоответствие заработной платы сложности и ответственности выполняемого служащим труда, неэффективная система социальных гарантий.
4. Несправедливость при продвижении по служебной лестнице.
5. Слабость системы контроля, не обеспечивающего неотвратимости наказания за совершенные проступки.
Важная особенность социально-психологического климата в обществе, способствующая процветанию коррупции, - двойной моральный стандарт. С одной стороны, коррупция, особенно верхушечная, считается общественно-неприемлемой. Это всячески поддерживается и обыденной моралью, и прессой, и политической практикой, эксплуатирующей актикоррупционную тематику. С другой стороны, коррупция, особенно низовая, является принимаемой "по умолчанию" частью быта. Продолжают существовать зоны, почти закрытые для действий правоохранительных органов, борющихся с коррупцией. Обвинения в коррупции стали настольно обыденными и расхожими, что грань между нормой и отклонением стирается.
Чиновник может стать коррупционером не только после принятия критического решения, но и в результате плавного перехода от действий "пограничного" характера к преступным. Это облегчается тогда, когда не налажены четкие технологии управления, принятия решений, когда размыты полномочия и сферы ведения. В переходные периоды плавное вхождение в коррупцию облегчается также следованием устаревшим, но еще действующим традициям, культурным стереотипам.
Например, в прежней системе существовал особый вид ценных бумаг - документы, снабженные разными визами, резолюциями и "уголками" с грифами от Политбюро до сельсовета. Они допускали неформализованную конвертацию властного капитала в экономический. Эта практика сохранялась во всех ветвях и уровнях власти и с огромным трудом изживается сейчас.
Устоявшиеся демократические традиции допускают конвертировать экономический капитал во властный (например, через механизм выборов), но в своих развитых формах препятствует конвертации властного капитала в экономический.
Специфика переходного периода - смещение традиционных и культурных стереотипов, свобода практически беспрепятственной конвертации одних форм капитала в другие. В результате должностные лица рассматривают свою службу как продолжение рынка, а демократию трактуют как свободу преобразования нормального рынка в рынок коррупционных услуг.
http://www.proknadzor.ru/law/corrupt/...pter2.html
Молодежный союз юристов. Правовой всеобуч.

Коррупция серьезно искажает сами мотивы государственных решений. Коррумпированные политики и чиновники в большей мере склонны направлять государственные ресурсы в такие сферы деятельности, где невозможен строгий контроль и где выше возможность вымогать взятки. Они скорее склонны финансировать производство, например, боевых самолетов и другие крупные инвестиционные проекты, чем издание школьных учебников и повышение зарплаты учителей. Известен анекдотический пример, когда в 1975 в Нигерии щедро подкупленное правительство сделало за рубежом заказы на столь гигантское количество цемента, которое превосходило возможности его производства во всех странах Западной Европы и в СССР вместе взятых. Сравнительные межстрановые исследования подтверждают, что коррупция сильно деформирует структуру государственных расходов: коррумпированные правительства выделяют средства на образование и здравоохранение гораздо меньше, чем некоррумпированные.

Главным негативным проявлением экономического воздействия коррупции является увеличение затрат для предпринимателей (в особенности, для мелких фирм, более беззащитных перед вымогателями). Так, трудности развития бизнеса в постсоциалистических странах связаны во многом именно с тем, что чиновники заставляют предпринимателей часто давать взятки, которые превращаются в своего рода дополнительное налогообложение (Табл. 4). Даже если предприниматель честен и не дает взяток, он несет урон от коррупции, поскольку вынужден тратить много времени на общение с нарочито придирчивыми госчиновниками.

Наконец, коррупция и бюрократическая волокита при оформлении деловых документов тормозят инвестиции (особенно, зарубежные) и, в конечном счете, экономический рост. Например, разработанная в 1990-е американским экономистом Паоло Мауро модель позволила ему сделать предположительный вывод, что рост рассчитываемого «эффективности бюрократии» (индекс, близкий к рассчитываемому Transparency International индексу восприятия коррупции) на 2,4 балла снижает темп экономического роста страны примерно на 0,5%. По расчетам другого американского экономиста, Шан-Чин Вая, увеличение индекса коррупции на один балл (при десятибалльной шкале) сопровождается падением на 0,9% прямых иностранных инвестиций. Впрочем, при обзоре индексов коррупции уже упоминалось, что четкой отрицательной корреляции между уровнем коррупции и уровнем экономического развития все же нет, эта связь заметна лишь как общая закономерность, из которой есть много исключений.

Что касается социальных негативных последствий коррупции, то она, как общепризнанно, ведет к несправедливости – к нечестной конкуренции фирм и к неоправданному перераспределению доходов граждан. Дело в том, что дать более крупную взятку может не самая эффективная легальная фирма, или даже преступная организация. В результате растут доходы взяткодателей и взяткополучателей при снижении доходов законопослушных граждан. Наиболее опасна коррупция в системе сбора налогов, позволяя богатым уклоняться от них и перекладывая налоговое бремя на плечи более бедных граждан.

Таблица 4. ЧАСТОТА И РАЗМЕРЫ ВЫМОГАТЕЛЬСТВА ВЗЯТОК В ПОСТСОЦИАЛИСТИЧЕСКИХ СТРАНАХ в конце 1990-х (согласно исследованиям европейского банка реконструкции и развития и всемирного банка).
Страны Процент фирм, часто дающих взятки Средний процент взяток от ежегодного дохода фирм
Азербайджан 59,3 6,6
Армения 40,3 6,8
Видеоблог Дмитрия Медведева

Представители различных наук пытаются объяснить феномен коррупции. Экономисты внесли заметный вклад в изучение сущности этого явления. При этом между различными экономическими школами идет полемика по поводу механизма коррупции, мотивов ее участников, последствий для общества, целесообразности и пределов борьбы с нею. Представим основные современные подходы к изучению коррупции, изложив взгляды экономистов неоклассического и институционального направлений.

1. Неоклассический подход: коррупционные отношения как выбор рациональных агентов

Экономический анализ коррупции начал активно развиваться в 1970-е гг., когда методологическое лидерство захватила неоклассическая доктрина, основанная на принципах индивидуализма и утилитаризма. Исследования коррупции в работах экономистов-неоклассиков встраивают это явление в общую логику либеральной методологии: субъекты пытаются найти оптимальный способ реализации своих интересов в условиях ограниченности ресурсов (Р. Вишни, С. Роуз-Аккерман, В. Танзи, А. Шляйфер и др.). В таком случае поведение политика, чиновника, бизнесмена не имеет сущностных отличий: все они пытаются использовать имеющиеся ресурсные ограничения с наибольшей выгодой для себя; только одни оперируют капиталом политическим, другие — административным, третьи — экономическим. При этом цели участников коррупционных сделок не ограничиваются одними лишь материальными выгодами. В круг притязаний участников коррупционных отношений входят переизбрание на выборах, сохранение должности в административной иерархии, новые деловые возможности. Бюрократы высокого уровня строят поведение с учетом влияния взятки на представляемую ими организацию, ее реноме и уровень активности.

Для объяснения причин и сущности коррупционных отношений экономисты обычно используют модель «поручитель (принципал) — исполнитель (агент) — опекаемый (клиент)».

В этой модели центральное правительство действует как принципал: оно устанавливает правила и назначает агентам, чиновникам среднего и низшего звена, конкретные задачи. Чиновники выступают при этом как посредники между центральным правительством и клиентами, отдельными гражданами или фирмами. Это значит, что чиновник (агент) реализует волю властного субъекта (принципала), взаимодействуя с частным лицом или фирмой (клиентом). Принципал задает рамочные условия, опираясь на которые агент осуществляет оперативное управление. Например, в рамках налоговой службы принципалом выступает государство в лице руководителя налоговой службы, агенты — это сборщики налогов, а в качестве клиентов выступают все налогоплательщики.

Интересы агента и принципала не тождественны. Коррупция — это процесс, когда агент за соответствующее вознаграждение действует в интересах клиента, оставаясь в рамках отведенных принципалом управленческих возможностей. Например, работник налоговой службы, проверяя деятельность фирмы, может за взятку «не заметить», что эта фирма уклоняется от уплаты налогов в полном объеме.

Принципал не способен поставить заслон коррупции по трем причинам:

1. Сложные решения не подлежат стандартизации, следовательно, нет критериев их оценивания. К тому же коррумпированные агенты часто поддерживают программы, исходные элементы которых не представлены на конкурентном рынке.
2. Эффективность контроля ограничивается информационной асимметрией(агент всегда владеет большей информацией, чем принципал);
3. Коррупция агента отнюдь не обязательно означает блокирование целей принципала, они могут реализовываться одновременно. Более того, дорожа местом, приносящим коррупционный доход, агент может оперативно и эффективно выполнять все распоряжения принципала.

Таким образом, коррупция рассматривается неоклассиками как своеобразныйтеневой налог на частный сектор, который собирают политики и чиновничество в силу монополии на принятие важных для бизнеса решений («приватизация государства»).

Модель «принципал — агент — клиент» ясно показывает, что основная проблема борьбы с коррупцией в бюрократической среде состоит не в отсутствии политической воли и не в мягкости законов, а в принципиальной неустранимости ее базового условия. Речь идет о свободе чиновников варьировать свое решение по собственному усмотрению. Там, где такого права нет (например, выдача паспорта в возрасте 14 лет при соблюдении формальных требований), нет и коррупции. Но специфика управления в том и состоит, что без возможности «действовать по обстоятельствам» на каждом уровне административной иерархии бюрократическая машина довольно быстро исчерпает свои управленческие возможности. Формальный алгоритм принятия управленческих решений годится только в типовых ситуациях. (Скажем, выбор победителя тендера явно не относится к их числу. Справедливо считается, что «на местах виднее». И местные власти этим пользуются.)

Если задаться целью формализовать любые действия чиновника, то коррупция если и не исчезнет, то заметно сократится. Но при этом возрастет неадекватность управления, не говоря уже о высоких затратах на контролирующий аппарат. Общество заплатит за борьбу с коррупцией слишком большую цену. Поэтому задача государства состоит не в уничтожении коррупции (что невозможно), а в ограничении ее на оптимальном для общества уровне. Целью правоохранительной деятельности должно быть не «искоренение» коррупции, а сдерживание ее на оптимальном, с точки зрения общества, уровне. Сам этот криминальный оптимум достаточно подвижен и зависит как от эффективности использования правоохранительными органами отпущенных им ресурсов, так и от «эффективности» деятельности преступников.

Модель оптимизации борьбы с преступностью описывает противодействие коррупции на макроуровне. Есть и микроэкономический подход к экономическому моделированию коррупции и борьбы с нею. Он основан на разработанной американским экономистом Г. Беккером экономической теории преступности, которая построена насравнении ожидаемой выгоды и возможных издержек от правонарушения.

Коррупция (как и любой другой вид преступной деятельности) — это высокорискованная деятельность, поскольку тот, кто дает или берет взятку, рискует быть пойманным и осужденным. Если попытаться изобразить в виде формулы зависимость чистого дохода правонарушителя от различных факторов, то она будет выглядеть так:

R = (1 -p) S + p (S-D) = S-p D,

где R — доход правонарушителя; р — вероятность, что нарушитель закона будет пойман и наказан; S — величина выгоды от дачи/ приема взятки; D — величина потерь участника коррупционных отношений, которые он понесет в результате наказания.

1. побуждения служить честно и
2. санкции за коррупционное поведение.

Оценка риска зависит от положения чиновника и доступной ему информации. Рост раскрываемости коррупционных действий повышает субъективную оценку риска. При этом зависимость наказания от размера взятки снижает размер взяток, но повышает их число. Наоборот, высокая вероятность быть пойманным сокращает объем коррупционных услуг, но повышает единовременный размер взятки.

При всем разнообразии неоклассических моделей коррупции есть объединяющее их начало. В них фактически игнорируется социальная укорененность экономических субъектов, понимаемая как включенность индивида в социальную среду. Мораль, общественное давление хотя и упоминаются, но практически не принимаются в расчет. Против этого решительно восстают экономисты-институционалисты.

2. Институциональный подход: коррупция как взаимодействие социально укорененных субъектов

Основной посыл работ институционалистов, изучающих коррупцию,— попытка посмотреть на коррупцию глазами ее участников, не сводимых к модели рациональных распределителей ограниченных ресурсов. Эти работы объединяет критическое восприятие внеисторических и внекультурных моделей коррупции.

Действительно, экономическая история знает массу примеров, когда социальные нормы сдерживали коррупцию, обусловленную экономической целесообразностью, или, наоборот, придавали ей трудно объяснимый размах. Этнокультурная специфика, конфессиональные особенности, семейный уклад, сетевые контакты, корпоративная культура, профессиональная этика, идеология, обычаи и прочие «социальные оболочки» индивида выступают ограничителями его поведения, существенно трансформируя его представление о должном и правильном.

Например, уровень коррупции существенно различался в союзных республиках СССР, что было связано с различиями национальных культур. В весьма схожих по уровню экономического развития Чили и Мексике разительно отличается масштаб коррупции (Чили «чище»). А страны с конфуцианской культурой (Сингапур, Япония) уступают по размаху коррупции исламским (Пакистан, Турция) и индо-буддийским (Индия, Индонезия) странам того же региона, исторически не воспринявшим конфуцианство как кодекс чести честного и мудрого чиновника.

Значение социума прослеживается и в том, что юридическое определение коррупции может не совпадать с границей морально осуждаемого поведения. Люди способны осудить действия, в которых закон не найдет состава преступления, и, наоборот, оправдать поступки, трактуемые законом как коррупция. Социальные нормы крайне инерционны, тогда как закон меняется по мере надобности элит. Власть способна, меняя законы, создать пространство своего легально допустимого обогащения, но бессильна сделать эти законы легитимными. По этой причине общественное мнение обычно преувеличивает масштабы коррупции, а властная элита склонна их преуменьшать.

Что касается выгоды коррупционера, то она не ограничивается суммой «делового предложения», а включает восприятие взятки как элемента групповой этики определенной группы, рождая чувство сопричастности и групповой включенности. Коррупция может возникать не как вариант корыстного подкупа, а как акт демонстративной лояльности чиновников по отношению к родственникам, политическим партиям, бывшим сослуживцам и пр.

Субъективное восприятие риска снижается, если чиновник делится взяткой с начальством. Создается сеть участников коррупционной сделки; и чем она многочисленнее, тем меньше чувство вины и риск испортить репутацию в случае разоблачения. Сетевой подход опровергает методологию индивидуальной рациональности — несмотря на то что решение о взятке принимает индивид, он учитывает не только баланс личных выгод и издержек этого шага, но и нормы поведения в сетевых структурах. Социальные сети обладают потенциалом взаимопомощи и солидарности, права и обязательства сетевого членства могут быть важнее, чем утилитаристский интерес индивида и его обязательства перед организацией.

Таким образом, можно утверждать, что в России существует институциональная коррупция — такая система организации государственного управления, когда принятие решений, как правило, связано не только со служебными обязанностями чиновника/политика, но и с его личными интересами (включая положение чиновника/политика в социальных сетях).

3. Влияние коррупции на развитие общества

Современная актуальность темы коррупции связана с разнообразием ее последствий. Помимо прямого влияния на экономические процессы, коррупция имеет выход в социально-политическое пространство. По поводу того, в чем именно состоит это влияние, есть разные точки зрения.

Негативное влияние коррупции. Шведский экономист Г. Мюрдаль, основоположник экономических исследований коррупции, обобщая опыт модернизации стран «третьего мира», заклеймил в 1960-е гг. коррупцию как одно из главных препятствий экономическому развитию.

Эту позицию разделяют многие современные исследователи, ставящие в вину коррупции следующие негативные экономические последствия:

• средства, аккумулируемые с помощью взяток, часто уходят из активного экономического оборота и оседают в форме недвижимости, сокровищ, сбережений (причем в иностранных банках);
• предприниматели вынуждены расходовать время на диалог с нарочито придирчивыми чиновниками, даже если удается избежать взяток;
• поддерживаются неэффективные проекты, финансируются раздутые сметы, выбираются неэффективные подрядчики;
• коррупция стимулирует создание чрезмерного числа инструкций, чтобы затем за дополнительную плату «помогать» их соблюдать;
• из государственной службы уходят квалифицированные кадры, морально не приемлющие систему взяток;
• возникают препятствия для реализации макроэкономической политики государства, поскольку коррумпированные низшие и средние звенья системы управления искажают передаваемую правительству информацию и подчиняют реализацию намеченных целей собственным интересам;
• коррупция деформирует структуру государственных расходов, так как коррумпированные политики и чиновники склонны направлять государственные ресурсы в такие сферы деятельности, где невозможен строгий контроль и где выше возможность вымогать взятки;
• увеличиваются затраты для предпринимателей (в особенности для мелких фирм, более беззащитных перед вымогателями);
• взятки превращаются в своего рода дополнительное налогообложение.

Негативное влияние коррупции на социально-политические процессыпрослеживается в следующем:

• усиливается социальная несправедливость в виде нечестной конкуренции фирм и неоправданного перераспределения доходов граждан. Ведь дать более крупную взятку может неэффективная фирма или даже преступная организация. В результате растут доходы взяткодателей и взяткополучателей при снижении доходов законопослушных граждан;
• коррупция в системе сбора налогов позволяет богатым уклоняться от них и перекладывает налоговое бремя на плечи более бедных граждан;
• коррупция в высших эшелонах власти, становясь достоянием гласности, подрывает доверие к ним и, вследствие этого, ставит под сомнение их легитимность;
• коррумпированный управленческий персонал психологически не готов поступаться своими личными интересами ради развития общества;
• коррупция дискредитирует правосудие, поскольку правым оказывается тот, у кого больше денег и меньше самозапретов;
• коррупция создает угрозу демократии, поскольку лишает население нравственных стимулов к участию в выборах;
• лозунг борьбы с коррупцией способен легитимировать поворот к диктатуре и отказу от рыночных реформ;
• коррупция в аппаратах, отвечающих за правоприменение (армия, полиция, суды), позволяет организованной преступности расширять свою «грабительскую» деятельность в частном секторе и даже создавать симбиоз организованной преступности и этих организаций;
• коррумпированные режимы никогда не пользуются «любовью» граждан, а потому они политически неустойчивы. Репутация советской номенклатуры как коррумпированного сообщества в значительной степени легитимировала падение советского строя. Поскольку, однако, в постсоветской России советский уровень коррупции был многократно превзойден, это стало одним из факторов низкого авторитета правительства Б.Н. Ельцина в глазах большинства россиян.

Современные экономисты, сторонники институционального подхода, часто склоняются к частичному оправданию коррупции с функциональной точки зрения — как возможности перераспределить ресурсы старой элиты в пользу новой, избегая прямого столкновения между ними. Коррупция рассматривается ими какрациональная альтернатива вооруженной борьбе за власть. Коррупция тем масштабнее, чем кардинальнее смена общественного курса, чем отчетливее расхождение норм и намерений уходящего и нарождающегося порядков. На примере сначала развивающихся, а потом и развитых стран был показан позитивный вклад коррупции в пластичность и бесконфликтную трансформацию институтов.

Современная актуальность темы коррупции связана с разнообразием ее последствий. Помимо прямого влияния на экономические процессы, коррупция имеет выход в социально-политическое пространство. По поводу того, в чем именно состоит это влияние, есть разные точки зрения.

Негативное влияние коррупции. Шведский экономист Г. Мюрдаль, основоположник экономических исследований коррупции, обобщая опыт модернизации стран «третьего мира», заклеймил в 1960-е гг. коррупцию как одно из главных препятствий экономическому развитию. Эту позицию разделяют многие современные исследователи, ставящие в вину коррупции следующие негативные экономические последствия:

средства, аккумулируемые с помощью взяток, часто уходят из активного экономического оборота и оседают в форме недвижимости, сокровищ, сбережений (причем в иностранных банках);

предприниматели вынуждены расходовать время на диалог с нарочито придирчивыми чиновниками, даже если удается избежать взяток;

поддерживаются неэффективные проекты, финансируются раздутые сметы, выбираются неэффективные подрядчики;

коррупция стимулирует создание чрезмерного числа инструкций, чтобы затем за дополнительную плату «помогать» их соблюдать;

из государственной службы уходят квалифицированные кадры, морально не приемлющие систему взяток;

возникают препятствия для реализации макроэкономической политики государства, поскольку коррумпированные низшие и средние звенья системы управления искажают передаваемую правительству информацию и подчиняют реализацию намеченных целей собственным интересам;

коррупция деформирует структуру государственных расходов, так как коррумпированные политики и чиновники склонны направлять государственные ресурсы в такие сферы деятельности, где невозможен строгий контроль и где выше возможность вымогать взятки;

увеличиваются затраты для предпринимателей (в особенности для мелких фирм, более беззащитных перед вымогателями);

взятки превращаются в своего рода дополнительное налогообложение.

В результате коррупция и бюрократическая волокита при оформлении деловых документов тормозят инвестиции (особенно зарубежные). Так, разработанная в 1990-е гг. американским экономистом Паоло Мауро модель позволила ему сделать предположительный вывод, что рост «эффективности бюрократии» (индекс, близкий к рассчитываемому Transparency International индексу восприятия коррупции) на 2,4 балла снижает темп экономического роста страны примерно на 0,5%.

Негативное влияние коррупции на социально-политические процессы прослеживается в следующем:

усиливается социальная несправедливость в виде нечестной конкуренции фирм и неоправданного перераспределения доходов граждан. Ведь дать более крупную взятку может неэффективная фирма или даже преступная организация. В результате растут доходы взяткодателей и взяткополучателей при снижении доходов законопослушных граждан;

коррупция в системе сбора налогов позволяет богатым уклоняться от них и перекладывает налоговое бремя на плечи более бедных граждан;

коррупция в высших эшелонах власти, становясь достоянием гласности, подрывает доверие к ним и, вследствие этого, ставит под сомнение их легитимность;

коррумпированный управленческий персонал психологически не готов поступаться своими личными интересами ради развития общества;

коррупция дискредитирует правосудие, поскольку правым оказывается тот, у кого больше денег и меньше самозапретов;

коррупция создает угрозу демократии, поскольку лишает население нравственных стимулов к участию в выборах;

лозунг борьбы с коррупцией способен легитимировать поворот к диктатуре и отказу от рыночных реформ;

коррупция в аппаратах, отвечающих за правоприменение (армия, полиция, суды), позволяет организованной преступности расширять свою «грабительскую» деятельность в частном секторе и даже создавать симбиоз организованной преступности и этих организаций;

коррумпированные режимы никогда не пользуются «любовью» граждан, а потому они политически неустойчивы. Репутация советской номенклатуры как коррумпированного сообщества в значительной степени легитимировала падение советского строя. Поскольку, однако, в постсоветской России советский уровень коррупции был многократно превзойден, это стало одним из факторов низкого авторитета правительства Б.Н. Ельцина в глазах большинства россиян.

Позитивная функция коррупции. Участниками дискуссий о коррупции выдвигалось мнение, что коррупция имеет не только негативные, но и позитивные последствия. Одним из первых на это указал в начале XX в. знаменитый немецкий социолог Макс Вебер. Отказавшись от ранее распространенной традиции морализаторства, он показал место коррупции в процессе формирования рациональной бюрократии как исторически преходящей формы управления. Тем самым была заложена основа функционального подхода, рассматривающего коррупцию как механизм снятия напряжения между нарождающимися и устаревшими нормами.

Современные экономисты, сторонники институционального подхода, часто склоняются к частичному оправданию коррупции с функциональной точки зрения -- как возможности перераспределить ресурсы старой элиты в пользу новой, избегая прямого столкновения между ними. Коррупция рассматривается ими как рациональная альтернатива вооруженной борьбе за власть. Коррупция тем масштабнее, чем кардинальнее смена общественного курса, чем отчетливее расхождение норм и намерений уходящего и нарождающегося порядков. На примере сначала развивающихся, а потом и развитых стран был показан позитивный вклад коррупции в пластичность и бесконфликтную трансформацию институтов.

Благодаря такому подходу коррупция предстала не как вариант отклоняющегося поведения, а как расхождение ранее сформированных норм и вызванных новыми условиями моделей поведения.

У коррупции находят и другие «добродетели»:

опосредование диалога живых людей и безликого государства;

придание диалогу должностных позиций формы персонифицированных отношений;

стимулирование предпринимательства за счет снятия ряда бюрократических запретов;

ускорение работы административной машины;

снижение неопределенности цены ресурсов, распределяемых государством, ввиду предсказуемости взятки;

выявление реального соотношения спроса и предложения на государственные товары и услуги для последующей корректировки цен.

Наверно своим ответом я навлеку негодование и меня забросают камнями, однако скажу, что существование коррупции в той или иной мере практически никак не влияет на экономическое развитие. Да-да, вы не ослышались. Нет такой корреляции и никогда не будет в связке «уровень коррупции и развитие экономики». Наличие коррупции больше связано с другими понятиями как справедливость и законность, но мало с экономикой.
Коррупционные деяния больше связаны с незаконным перераспределением денежных средств, но никои образом с выводом их из страны или финансового оборота. Коррупция как негативное явления для экономики опасна исключительно только как с выводом капитала за границу, в оффшоры например. Второй негатив – тратта госсредств на закупку по завышенным ценам в связке с поставщиком. Но такие операции легко могут быть проверены и в принципе они достаточно прозрачны, поскольку ревизоры могут легко исследовать рыночные цены и обнаружить завышение цен. Скандалов на эти темы – тьма тьмущая.
Классика жанра - откаты. Но что здесь происходит, собственно говоря? Тендеры выигрывают нужны компании за некоторое денежное вознаграждение организаторам. С точки зрения экономики – фирма получившая подряд, которая получает финансирование и выполняет работы в рамках заказа. С точки зрения финансов – деньги остаются в стране, платится зарплата, генподрядчик платит своим подрядчикам деньги за работу, поставку материалов. С точки зрения налогов – налоги платятся фирмой победителем. С точки зрения других участников – возможно победитель не совсем выбран справедливо, но это вопрос моральных отношений, но не экономических. С точки зрения государства – оно получает свой заказ от данной фирмы. В принципе результат государством получен за те деньги, которые на это выделены. С точки зрения незаконности полученных доходов при откате организаторами тендера – нарушение закона, это уголовное деяние, но здесь же снова, к экономике это не имеет почти никакого отношения. Те деньги, которые получены незаконно и остаются в стране, в принципе и дальше работают на экономику: владельцы покупают активы в стране, тем самым стимулируя, другие фирмы, которые к этому незаконному происхождения денег не имеют никакого отношения. А кто поиздержался? А как раз та фирма, которая была готова отдать откат за победу на тендере. То есть по сути она готова расстаться в частью прибыли ради того чтобы получить подряд. В итоге мы четко видим что откаты – это всего лишь перераспределение будущей прибыли между участниками сделки.
Да, это незаконно ибо такие деяния запрещены законодательством, в результате которых должностные лица получают доход и конечно же не платят с него налогов, поскольку такие доходы не засвечиваются. Но с этих доходов фирмой победителем уже были заплачены налоги, а значит, государство не теряет своих доходов. И здесь вопрос как мы видим больше законности, нежели экономики. А особо зажравшихся чиновником можно легко вычислить по наличию у него активов сравнив их с его доходом, из-за чего и погорел в свое время Аль-Капоне, который не смог налоговым службам объяснить происхождение у него огромных капиталов.
В нашем примере это всего лишь незаконное перераспределение денежных потоков, но данное перераспределение не влияет на экономическое развитие как таковое. Никого в данном процессе не кошмарят, предприятия не отжимают, маски шоу на фирмах не страивают. Нет денег на откат или тебе не выгодно – просто не участвуй в тендере, вот и всё.
К чему я? Дело в том, что сама постановка вопроса о коррупции как губительное явление в экономике является не более чем дешевым популизмом. В сто раз острей стоит проблема серых зарплат, с которых не платятся налоги.
В Европе официально признано, что коррупция в странах ЕС составляет около 120-130 млрд. евро. И это при самом бюджете Евросоюза в примерно такую же сумму. А думается что неофициальная коррупция в раза два так точно выше, то есть около 250 млрд. евро. Признаемся что это солидная сумма, которая могла бы с лихвой перекрыть все негативные последствия от российского эмбарго. Как видим – на экономику ЕС это почти не влияет. Ну нет такой зависимости что коррупция сдерживает развитие экономики на какие-то проценты или их доли.
В России коррупция оценивается примерно на уровне 250 млрд. долл. И тем не менее страна за последние 10 лет в принципе активно развивалась и проблемы появились только с санкциями и падением цен на нефть.
Вся демагогия и страхи тем, что у нас высокая коррупция, и она влияет на уровень жизни полный бред. Просто одни становятся богаче, но другие не становятся беднее.
Ни в коем случае я не пытаюсь оправдать данное явление. Но связывать ее с бедами в экономике никак нельзя.
Коррупция в чем-то является маслом к ведению бизнеса, но не к его разрушению, а значит и к хозяйственной деятельности.
Коррупция страшна в юриспруденции, но ни в экономике.
В коррупции есть только один негативный момент для финансовой стабильности – вывод капиталов за границу, но отследить их не составляет особого труда для финансовой разведки, если заняться этим конечно серьезно. Кстати как раз на этом и акцентируется сейчас главное внимание власти: деньги должны оставаться в стране, а у кого эти капиталы незаконны – это дело уже компетентных органов.
Поэтому если вам будут в качестве аргумента бед России говорить про коррупцию и низкие международные рейтинги в этом вопросе – не введитесь. Здесь просто хотят вызвать эмоции, которые у особо впечатлительных затмевает логику.
Я не отношусь ни к чиновникам, ни к коррупционерам. Все было рассмотрено с экономической точки зрения.
Огород готов, жду камней.

Начиная с 1990-х годов в средствах массовой информации экономико-юридический термин «коррупция» все чаще упоминается не только как международная проблема, но и как частная внутренняя проблема каждого государства в отдельности, влияющая на экономическую систему внутри страны и в целом на конкурентоспособность государства на международной арене. Коррупция представляет собой неоднозначное сложное социально-экономическое проявления негативного фактора общественности.

Явление коррупции необходимо рассматривать как социальную, политическую и экономическую систему общественных отношений, влияющих на общий уровень и развитие страны в целом. Как социальное явление коррупция порождает неравенство среди населения, недовольство существующей властью, понижение общественной морали. Как политическое – потеря легитимности власти, недоверие к судебной и правоохранительной системе государства, занижение авторитета роли государства и правительства, политический нигилизм.

Основоположником изучения коррупции как экономически негативного явления был Г. Мюрдаль. Еще в 1960-х годах Мюрдаль, изучая опыт стран Третьего мира, он вывел негативные экономические последствия коррупции, актуальные и для современного мира.

Для проведения исследований коррупции и определения ее уровня международная организация «Transparency International» использует индекс восприятия коррупции, который показывает оценку предпринимателями и аналитиками уровня коррупции в стране. Для оценки используется 10-бальная шкала. Соответственно, чем выше показатели к 10 баллам, тем ниже уровень воспринимаемой коррупции.

Согласно исследованиям и данным статистики, выделяют зависимость конкурентоспособности от индекса восприятия коррупции. Страны, с высоким уровнем коррупции имеют низкий уровень конкурентоспособности и, наоборот, при низком уровне конкурентоспособности, уровень коррумпированности выше. Исследования Всемирного экономического форума показывают, что индекс конкурентоспособности страны отражает уровень общественного благосостояния страны, производительность труда, положение на рынке честной конкуренции, динамику развития предприятий и уровень свободы входа/выхода на экономический рынок.

Согласно статистике, по странам показатели коррупции зависят и от процента инфляции. Так, индекс восприятия коррупции имеет наибольшие показатели в странах, где наблюдается высокий уровень инфляции. Следовательно, можно сделать вывод, о существовании и обратной связи. Как уровень инфляции влияет на индекс восприятия коррупции, так и снижение темпов инфляции, может повлиять на снижение уровня коррумпированности страны в целом.

Следует отметить, что при оценке уровня и масштаба коррупции не существует единой и верной формулы. Большинство фактов взяточничества, присвоения и растраты бюджетных средств остаются нераскрытыми. Следовательно, оценивать коррупцию приходится путем субъективного восприятия, опросов респондентов и на основе только выявленных фактов, а формально – обвинительных решений судов, в которых имеется установленный размер взятки.

Существуют и проблемы исчисления уровня международного коэффициента, которые связаны с тем, что, во-первых, законодательные базы разных стран могут по-разному давать определение коррупции, а, во-вторых, представляемые данные статистических исследований связаны с антикоррупционной политикой государства. Так, чем жестче политика, тем больше выявленных фактов, но чем политика мягче, тем большую неизвестность представляет латентный уровень коррумпированности.

В долгосрочном периоде при становлении механизмов по борьбе, введении антикоррупционного законодательства в действие, изменении схем функционирования правоохранительных органов содержание многочисленных антикоррупционных комитетов способно окупить свои затраты. На краткосрочном этапе такие издержки политики могут показаться нецелесообразными.

В качестве решения проблемы окупаемости антикоррупционных мер в краткосрочном периоде можно предложить увеличение штрафов за взяточничество, целевое направление штрафов на развитие отрасли экономики, которой был причинен ущерб, восполнение государственных бюджетных средств, затраченных на антикоррупционную политику.

Обращаясь к данным проведенных исследований «Transparency International» по показателям Российской Федерации, начиная с 1996 г. по 2014 г., можно сделать вывод о том, что Россия по уровню коррумпированности стоит на одной ступени со слаборазвитыми странами третьего мира. Показатели России варьировались с 1997 г. от коэффициента 2,1 до 2,8, средний показатель для России составляет 2,45, если посчитать среднее количество стран, участвующих за 18 лет в исследованиях и среднее место, которая занимала Россия в данном списке, то можно сделать вывод, что Российская Федерация входит в число наиболее коррумпированных государств мира. В среднем, из 139 стран, в которых был проведен анализ показателей коррупции, Россия занимает 109 место.

Известно, что в России проблема коррупция является на данный момент одной из основных. Причины возникновения коррупции могут быть совершенно разные. К ним относятся и особенности национального менталитета, низкий уровень развития правосознания граждан, отсутствие сформировавшегося гражданского общества. В настоящее время исследователями отмечается улучшение показателей экономики по сравнению с 1990 гг., но Россия по-прежнему входит в группу стран с высоким индексом восприятия коррупции, с высокими темпами инфляциями и низкими показателями ВВП и конкурентоспособности.

Развитие антикоррупционной политики для любой страны приносит определённые результаты при учете соразмерности затрат на ее осуществление и результатов деятельности по ее реализации. Однако искоренение коррупции полностью невозможно, возможно лишь минимизировать ее уровень и потери, приносимые взяточничеством.

Библиографический список

1.Федеральный Закон Российской Федерации «»О противодействии коррупции» » от 25.12.2008 № N 273-ФЗ // Российская газета. 2008 г. № 4823. с изм. и допол. в ред. от 22.12.2014.

2.Федеральное собрание – Аналитическое управление Коррупция: сущность, основные тенденции развития и направления борьбы Часть I Сущность коррупции. Условия возникновения и последствия // Аналитический вестник. – № 44. – Москва 2001.

3.Богданов, И. Я. Коррупция в России: Соц.-экон. и правовые аспекты / И. Я. Богданов, А. П. Калинин; Рос. акад. наук. Ин-т соц.-полит. исслед. – М., 2001.

4. Коррупция и бюрократизм: истоки и пути преодоления: Темат. сб. / Рос. акад. гос. службы при Президенте Рос. Федерации; [Отв. ред. Иванов Г. И.]. – М.: РАГС, 1998.

5.Тимофеев, Л. М. Институциональная коррупция: Очерки теории / Лев Тимофеев; [Рос. гос. гуманитар. ун- т]. – М.: Изд. центр РГГУ, 2000.

6. Козонов Э. Ю. Коррупция: истоки и пути преодоления / Козонов Э. Ю., Жукаев А. М. – М.: МАКС Пресс, МГУ им. М. В. Ломоносова, 2006.

7. Ю.В. Латов: Экономика вне закона. – М.: Московский общественный научный фонд, 2001.

8.Официальный сайт Трансперенси Интернешнл – Россия. Центр антикоррупционных исследований и инициатив URL: http: // www.transparency.org.ru.

9.Солодуха П.В., Васютина Е.С. Неформальные институты формирования человеческого капитала фирмы. // Вестник Московского гуманитарно-экономического института. 2014. № 4 (5). С. 38-44.

10. Шамшеев, С.В. Методология определения эффективности инновационной деятельности предприятия при проведении аудиторской проверки / С.В. Шамшеев. М.: РГСУ, 2009. – 88 с.

11. Шамшеев, С.В. Диагностика проблем развития организации и причин их возникновения при проведении аудита систем управления / С.В. Шамшеев // Социальная политика и социология. 2013. – № 5-1 (98). – С. 159–174.